Поездка в Трансильванию - Страница 60

– Понятно. А на пресс-конференции он нарочно давал слово только журналистам от оппозиции.

– И правильно делал. У них в МИДе есть большая группа дипломатов, которые терпеть не могут нынешнего министра. Они все профессионалы, а он политик, которого им навязали. Трусливый и осторожный. Боится собственной тени. Его единственная и самая главная мечта – провести Румынию в Шенгенскую зону и сделать ее полноправным членом Европейского сообщества. Поэтому он придумал эту конференцию и делает все, чтобы нас приняли как можно скорее.

– А если не примут?

– Тогда это будет его личное поражение и ему придется уйти. Я думаю, что он сделает все от него зависящее, чтобы протолкнуть это решение. И президент его поддержит.

– А разве оппозиция не хочет, чтобы ваша страна вошла в Шенгенскую зону?

– Конечно, хочет, и не меньше, чем правящая партия. Но оппозиции нужно показать, что власти не справляются с этой задачей и вместо европейской интеграции держат путь на европейскую изоляцию. Чем будет хуже, тем лучше для оппозиции. Во все времена и во всех государствах одна и та же история: оппозиция использует любую оплошность правящей партии, чтобы взять власть. Помните, как было в Испании? Я как раз был тогда аккредитован в Мадриде. У правящей Народной партии были все шансы на победу, и Рахой, казалось, станет преемником Аснара. Но произошли взрывы на вокзале Аточа, погибло почти двести человек, и правящая партия упустила время. Начала обвинять басков, стала суетиться, не смогла сказать людям правды. Социалисты во главе с Сапатеро сразу этим воспользовались. И победили на выборах, хотя до взрывов не имели никаких шансов. Классический случай, когда огромная человеческая трагедия выбила правящую партию и привела к власти оппозицию. В политике не бывает безнравственности; все, что выгодно, то и нравственно. А победителей не судят.

– Теперь буду знать, – произнес Дронго. – Значит, оппозиции будет выгодно, если Румыния не войдет в Шенгенскую зону?

– Безусловно. Она использует этот промах как платформу для прихода к власти. Думаю, что многим в нашей стране не понравится, если мы не войдем в Шенген в четко обозначенные сроки. Хотя есть и такие, которые мечтают отложить наше вступление на максимально долгий срок.

– Есть и такие? Почему?

– Конечно, есть. Наша мафия, которой очень невыгодно укрепление наших границ. Сейчас границы практически открыты – и с Молдавией, куда у нас безвизовый въезд, и с Болгарией, и с Сербией, и с Украиной. Только Венгрия держит свою границу на замке, ведь там начинается Шенгенская зона, а это уже ответственность перед всей Европой. Теперь представьте, что будет, когда Румыния станет полноправым участником Шенгенской зоны. Нужно будет закрывать и укреплять государственные границы под руководством европейских специалистов, а это совсем другой уровень охраны наших границ. Не говоря о том, что с местным пограничником или таможенником всегда можно договориться, а когда над ним будет европейский комиссар из Швеции или Дании, договориться практически невозможно.

– Понятно, – сказал Дронго. – Спасибо, Мирон, что ответили на мои вопросы. Будем считать, что вы смогли себя реабилитировать.

– Может, тогда еще одно интервью, авансом? – попросил журналист.

– Не наглейте, – посоветовал Дронго, – имейте совесть.

Положив телефон в карман, он подумал, что неплохо бы и пообедать. В зале ресторана сидел за столом Сиди Какуб, и Дронго подсел к нему.

– Я слышал, что вы ездили утром в больницу к госпоже Штефанеску, – заговорил Сиди Какуб.

– Да, ездил.

– Не можете успокоиться? Все хотите выяснить, кто мог убить профессора Уислера?

– А вы не хотите? Вам разве неинтересно?

– Очень интересно. Только я думаю, что это убийство не спонтанное, а хорошо продуманное.

– Тогда скажите, кого именно вы подозреваете.

– Не знаю. Могу лишь точно сказать, что я не убивал профессора. Значит, остаются двое – Гордон или Тромбетти. Итальянец более циничен, более отважен, более жесток. Но Гордон более замкнут, более осторожен, более расчетлив. У каждого есть свои плюсы и минусы.

– Остальных вы не рассматриваете?

– А нужно? Я видел, с какой силой затянули петлю на шее убитого. Этого не могла сделать женщина. Ни Катиба, ни Лесия. И не мог сделать наш гид Иеремия. Значит, остаемся мы трое. И один из нас должен быть убийцей.

– Но вдруг мы ошибаемся? Что-то не учитываем в своих логических построениях?

– Может быть, – осторожно согласился Сиди Какуб. – Тогда я должен понимать, какую именно ошибку допускаю.

После обеда Дронго поднялся к себе в номер. В этой комнате он чувствовал себя словно запертым в клетке. Раздевшись, лег в кровать, закрыл глаза и не заметил, как уснул. Разбудил его телефонный звонок. Это был комиссар Брюлей.

– У нас тут обширное досье, – сообщил комиссар. – Я выслал тебе фотографии и копии документов. Может, тебе понадобится. С моей точки зрения, они содержат очень интересные факты. Сейчас передаю все на твой электронный адрес. Можешь распечатать их прямо в отеле.

– Я так и сделаю, – согласился Дронго и поблагодарил комиссара за оперативность.

Все полученные материалы он просмотрел очень внимательно. Затем спустился вниз в бизнес-центр, чтобы распечатать фотографии и некоторые копии документов, после чего попросил дежурного портье соединить его с прокурором Мунтяну.

– Господин прокурор, завтра утром я прошу собрать всех членов нашей группы. Было бы замечательно, если бы вы смогли вызвать к нам и следователя Барбуцэ, а также приехать сами.