Поездка в Трансильванию - Страница 32

– Да, – согласился Сиди Какуб, – но у меня есть более верное наблюдение. Лицевые мускулы. По ним сразу видно, какой человек перед вами. У мужчин с нормальной ориентацией характерное напряжение лицевых мускулов. А у мужчин, предпочитающих секс с другими мужчинами, совсем иное напряжение на лице. Это сразу заметно, если приглядеться.

– Теперь буду знать, – усмехнулся Дронго. – В таком случае он отпадает.

– Или, наоборот, вызывает самое большое подозрение, – не согласился Сиди Какуб. – Если она знала о его подобной привязанности, то могла встретить его даже полностью раздетой, он все равно не обратил бы на нее никакого внимания. И он оставался на первом этаже, ему было легче подойти к ее дверям незамеченным, не нужно было спускаться и подниматься по лестнице.

– Откуда она могла узнать?

– Если мы догадались, могла догадаться и она, – резонно заметил Сиди Какуб.

– Я не очень верю в такие отношения, – признался Дронго. – Даже если она поняла, с кем именно имеет дело, все равно Гордон – посторонний мужчина, и она не могла принимать его в одной ночной рубашке, сидя на кровати.

– Я тоже об этом подумал. Следовательно, остаются только двое подозреваемых. Вы и я.

Они посмотрели друг другу в глаза. Двое восточных мужчин, одинаково хорошо понимающих человеческие страсти.

– Тогда все гораздо сложнее, – сказал Дронго. – Мы с вами слишком опасные люди, господин Сиди Какуб. Но есть еще один момент, который мы с вами упустили. Если она пустила одного из нас к себе в комнату в таком виде, у нас с ней должны быть какие-то особые отношения. А я абсолютно уверен, что ни вы, ни я не имели с ней никаких отношений. И не могли иметь. По-моему, она нас немного презирала, считая полицейскими ищейками.

– Да, это было заметно, – вздохнул Сиди Какуб. – Но тогда больше не остается подозреваемых, кроме дежурного портье, которого, кажется, уже забрали сотрудники полиции.

– Я разговаривал с этим молодым человеком. Он всю ночь читал учебник, готовился к экзаменам в институте. И никто мимо него не проходил. Он даже приготовил ружье, чтобы защищать гостей в случае нападения цыган или грабителей. Не могу поверить, что он и есть хладнокровный убийца.

– Тогда убийца действительно растворился. Вы верите в такую возможность? – спросил Сиди Какуб.

– Нет, не верю. Он не мог никуда сбежать, и сейчас он среди нас, в этом автобусе.

– Четыре профессора права, два румынских дипломата и Катиба Лахбаби, если не считать нас с вами, – напомнил арабский эксперт. – Можете вычислить, кто из них убийца?

– Пока нет. Не могу понять мотива преступления, а значит, невозможно определить, кому было выгодна смерть Эужении Лунгул.

– Может, Брынкушу просто надоело ее опекать?

– Не думаю. По-моему, он ее любил; ведь сразу заметно, как сильно он переживает.

– Мы сами делаем свою задачу невыполнимой, – усмехнулся Сиди Какуб, – отвергаем всех подозрительных и не знаем, на ком именно остановить свой выбор. Вы думаете, что на сумке найдут отпечатки пальцев?

– Если преступник был настолько умен, что сумел незаметно проникнуть в комнату и сделать два выстрела из оружия с глушителем, он не оставит своих отпечатков на сумке, – убежденно сказал Дронго. – Думаю, пистолет тоже был спрятан где-то в гостинице, просто сотрудники полиции не смогли его найти. Нужно вернуться туда с металлоискателем и постараться найти оружие. Судя по сумке, его тоже могли спрятать где угодно.

– Тогда им придется перевернуть весь отель, – согласился арабский эксперт. – По-моему, он нарочно выбросил сумку на чердаке, а пистолет спрятал где-то в другом, абсолютно противоположном месте.

– Думаю, да. Он не стал бы оставлять его при себе.

– О чем все время говорят наши эксперты? – повернулся к ним профессор Тромбетти. – Если вы уже знаете, кто совершил убийство, может, поделитесь с нами своими наблюдениями?

– Мы обсуждаем совсем другую тему, – сказал Дронго.

– Сейчас все темы связаны только с этим убийством, – хмыкнул Тромбетти. – Представляю, что будет на пресс-конференции, когда на нас нападут все эти журналисты.

Он оказался прав. Не успели они прибыть в Яссы, как их уже встречала целая толпа журналистов, стоявших прямо у отеля. Отель «Траян» считался настоящей исторической и архитектурной достопримечательностью не только города, но и всей Румынии. Он был построен в тысяча восемьсот восемьдесят втором году великим Гюставом Эйфелем, еще за два года до постройки статуи Свободы и за семь лет до самого знаменитого творения Эйфеля – башни, ставшей символом Парижа. После войны его немного перестроили, а в девяностые годы снова превратили в добротную четырехзвездочную гостиницу.

В холле отеля гостей ждал Теодореску, который пытался не отвечать на настойчивые вопросы журналистов, уже знающих о смерти Эужении Лунгул. Было решено, что обедать члены группы будут в небольшом закрытом зале, чтобы не спускаться в ресторан. Их разместили по отдельным номерам, предупредив, чтобы к трем часам дня они были на обеде. К условленному сроку в небольшом зале собрались почти все, кроме профессора Тромбетти, как обычно опаздывавшего. Когда расселись за столом, в зал вошли две дамы. Илона Брескану и Татьяна Демченко приехали сегодня утром и остановились в отеле «Европа», где Татьяна сняла номер люкс.

Дронго подошел к профессору Уислеру.

– Извините, что я вас беспокою, профессор. Хотел задать вам пару вопросов.

– О чем?

– Перед выездом в Румынию профессор Гордон получил непонятное письмо с предложением отказаться от поездки в Бухарест. Он сообщил мне, что подобные письма получили еще несколько приглашенных…