Поездка в Трансильванию - Страница 37

Катиба густо покраснела, а Дронго усмехнулся. Эта бесподобная женщина была так естественна в своем амплуа бессовестной хамки.

– Карты можно найти, – спокойно сказал он, – но, боюсь, мы не найдем такого количества игроков.

– Надеюсь, что не найдете, – не выдержала Катиба, – иначе мне снова придется вас покинуть.

– У нас есть казино, – не понял их пикировки вице-мэр. – При желании вы можете туда пройти.

– Спасибо, – ответила Катиба, – я вообще не люблю азартные игры.

– Значит, мы расстаемся до завтра, – вздохнула Илона. – А когда поедем в церковь?

– Завтрак будет в восемь утра. В девять выезжаем на осмотр церкви. В половине десятого должны выехать из города, чтобы к трем часам быть в Клуж-Напоке. Нам придется ехать через горы, поэтому полиция выделила большой внедорожник для нашего сопровождения.

– Надеюсь, что завтра в Трансильвании ничего не случится, – пробормотал Уислер.

Ужин завершился на минорной ноте. Все расходились молча; желать друг другу спокойной ночи выглядело бы по меньшей мере бестактным.

Дронго подошел к Лесии, изучавшей программу на завтрашний день.

– Извините, что я вас беспокою… – начал он. – Хочу задать один вопрос.

– Слушаю вас, – подняла она голову.

– Я хотел уточнить, не обращался ли к вам господин Гордон, до того как прибыл в Бухарест, по поводу письма, которое он получил.

– Какого письма? – удивилась Лесия.

– Он получил письмо, в котором ему рекомендовалось не приезжать в Румынию.

– Гордон ничего не говорил, – нахмурившись, пожала она плечами. – Если бы такое письмо было, я бы обязательно знала.

– Может, он переслал его кому-то другому?

– Не думаю. Но о письме он мне не сказал.

– Тогда не нужно напоминать ему об этом, – попросил Дронго, – чтобы не нервировать его и остальных… У вас очень красивая заколка.

– Дракон – мой символ, – улыбнулась Лесия. – Я привезла ее из Китая. Она сделана из панциря черепахи и обошлась мне в целое состояние.

– Сразу видно, что это ручная работа, – сказал Дронго и попрощался.

Он поднялся в свой номер. Включил телевизор, чтобы прослушать последние новости по Евроньюс, и почти сразу передали сообщение об убийстве в Румынии известной правозащитницы Эужении Лунгул. Под конец журналист добавил, что уже арестованы двое подозреваемых, один из которых – приехавший из Молдавии иммигрант, подозреваемый в грабеже и убийстве. При этом не преминул сказать, что сама убитая всегда защищала права иммигрантов и вынужденных переселенцев.

«Какой одиозный репортаж, – возмутился Дронго. – При чем этот несчастный мальчик Алеку, которого арестовали просто для профилактики? Следователь не поверил, что мимо него никто ночью не проходил. Барбуцэ не совсем дурак, если понял, что через окно убийца не влезал и не вылезал. После того как нашли на чердаке сумку с деньгами и кредитной карточкой, стало понятно, что это вообще не грабеж. Но признать в таких условиях, что это политическое убийство, означает подорвать реноме страны в глазах европейского и мирового сообщества. Значит, нужен «козел отпущения», которым выбрали сначала Алеку Паллади, приехавшего из Молдавии иммигранта. А когда нашли сумку с отпечатками пальцев Брынкуша, то в список подозреваемых добавили еще и молодого дипломата, который не просто опекал женщину, а по-настоящему любил ее. Глупая и вопиющая несправедливость! И ты тоже хорош, – упрекнул себя Дронго. – Услышал разговор Теодореску с министром и решил, что все бесполезно. Не стал вмешиваться и позволил полиции увести невиновного человека. Хотя почему ты так уверен, что он невиновен? Ведь все факты против него. Он признался, что несколько раз ночью заходил в ее номер. Его видели в четвертом часу утра, когда он нес ей кофе. У них были интимные отношения, и она вполне могла принимать гостя в одной ночной рубашке, сидя на кровати. Наконец, он знал о деньгах, и на них его отпечатки пальцев. Следователю оставалось только собрать факты, получить свидетельство экспертов, проводящих дактилоскопию, и арестовать Брынкуша, что он и сделал. И хотя Теодореску говорит о невозможности давления на следствие, это давление существует. Журналисты и корреспонденты уже намекали на возможную политическую подоплеку убийства. И теперь следователь сделает все, чтобы доказать обратное и обвинить подходящего кандидата в грабеже и убийстве».

Дронго поднялся и подошел к окну, глядя на освещенную площадь перед отелем. Внутренняя интуиция подсказывала, что Брынкуш не может быть таким хладнокровным убийцей. На нем лица не было, когда он сидел в комнате рядом с убитой. Интуиция – не конкретные факты, но она никогда не подводила, подумал он и почему-то вспомнил слова Сиди Какуба: только двое мужчин могли ночью войти в комнату к Эужении – сам Дронго и арабский эксперт. Араб переоделся ночью в европейское платье, даже надел джинсы. Зачем? Объяснил, что ходил за чаем. Предположим, что он сказал правду. Зачем ему убивать эту женщину? Стоп. Он рассказывал, что она была в Тунисе и выступила там с критикой властей, после чего у него были большие неприятности. Но за такие выступления не убивают. И уж тем более не убивают спустя целый год. Тогда кто и почему убил несчастную? И кого она могла впустить к себе рано утром? Если у нее уже был любовник Брынкуш, то предположить, что в группе был еще и второй, достаточно глупо. Хотя в жизни всякое случается, достаточно вспомнить откровенную агрессивность Илоны.

Раздался телефонный звонок, и Дронго, подняв трубку, посмотрел на определитель. Это был номер комиссара Брюлея.